Сергей Бакшеев - Любовница депутата [сборник]
Звонки на мобильный Лехи результата не дали. Становилось тревожно. Мы вернулись в отель за вещами и тут — о чудо! — у стойки портье увидели нашего пропащего.
Леха бросился к Александру, как к родному.
— Представляешь, у меня последние десять евро. Выпрашиваю у портье один звонок в Питер, набираю наш офис, а трубку берет Ленка! Я кричу: скажи мобильный Сашки! А эта дура: ну, как Париж, нравится?
— А твой мобильный где?
Леха выразился коротко и непечатно. В поезде по пути в провинцию со звучным названием «Коньяк» мы пили одноименный напиток, а Леха в красках поведал свою историю.
На площади «Пляс Пигаль» Леха спустился в один из стрип-баров, куда зазывают настырные выходцы с Африки. Его намерения читались на бесхитростном лице, и к Лехе сразу подсела проститутка. Она заказала шампанское, кстати, точно такое же ординарное, как давали в “Lido” в подарок к билетам по 80 евро, только здесь бутылка стоила 300. Дальше больше.
Чтобы пообщаться с французской проституткой Леха нанял другую, русскоговорящую. Заплатил ей. Чтобы уйти с проституткой он заплатил заведению еще 300 евро. Потом такси и наш отель. Снял отдельный номер. Ну, а дальше …
— Ну как она? — подзуживал Александр.
— Баба есть баба. Арабкой оказалась, — махнул рукой Леха. — Потом мы еще выпили, и я отрубился. Проснулся — ни денег, ни телефона. Десятку, сука, оставила. Я выполз, спускаюсь вниз, а вас уже нет! И главное, все номера в мобильном, сам ни черта не помню. Единственное, что всплыло, телефон офиса в Питере. Я к портье, сую десятку и прошу позвонить. И тут наша Ленка: «как дела, как погода». Щебечет и щебечет, не заткнется. Так бы в лоб и дал!
Короче говоря, ночное приключение Лехе обошлось в полторы тысячи евро. Могло быть и больше, но это всё, что у него имелось.
— Я по молодости моряком был, на торговых судах ходил, — объяснял мне Леха. — Два месяца в море, а как в порт придем — сразу по борделям. Привычка в крови осталась. Десять лет уже не морячу, а как приеду в новый город… Ну, ты понимаешь. Основной инстинкт.
— Теперь завяжешь? — по наивности поинтересовался я.
— Ты что, друг! Это же мои воспоминания.
Что тут скажешь — морская душа!
Он и Она
Он ехал в институт на экзамен и в последний раз просматривал конспект лекций в планшете. На очередной остановке вошла девушка и села напротив него.
Как она вошла, он не видел, но когда приподнял глаза, повторяя про себя содержимое конспекта, ему показалось, что серое безликое пространство разорвалось, и прямо перед ним, медленно разгораясь, выплыло что-то ослепительно яркое, ослепило вспышкой, и неожиданно превратилось в простую, о чем-то задумавшуюся девушку. Ошарашенный, он долго, не мигая, смотрел на нее, а когда очнулся и увидел, что она почувствовала его взгляд, мгновенно покраснел и склонил голову.
Она заметила приятного молодого человека и его интерес к ней. Но каждый раз, как только она пыталась поймать его взгляд, парень вздрагивал и отводил глаза в сторону, слепо скользил ими по пассажирам и неизбежно возвращался к ней. Его крепкая ладная фигура так не вязалась с румянцем застенчивости на щеках, что она невольно улыбнулась.
Он увидел, как ее мягкие губы растянулись в добрую улыбку, увидел искорки смеха в бездонных темных глазах, и волна смущения захлестнула его. Он бездумно уткнулся в планшет и твердил себе, что сейчас встанет, подойдет к девушке и заговорит о чем-нибудь, о чем угодно. Но чем больше он об этом думал, тем неуютнее и глупее себя чувствовал.
И все же в один момент он решился, приподнялся — сердце его оборвалось и ухнуло куда-то глубоко-глубоко, а через миг так бешено заколотилось, что он испугался, не слышит ли она этого стука. Так и не поднявшись до конца, он сел.
Ее тоже охватило волнение. Ну почему, почему он не подошел? Она же видела, как он хотел это сделать, и теперь сама страстно желала этого. Она смотрела на его медленно поднимающееся лицо и ждала, нетерпеливо ждала его взгляда. Этот взгляд был так нужен ей, в нем сейчас заключался весь смысл ее жизни.
Их глаза встретились. Сладостная мука расплылась по ее телу, и она поняла, что любит, и, наверное, всегда ждала и любила только его.
Он прочитал в ее глазах ее сердце. Но огромная противная сила, начисто лишив воли, продолжала держать его на месте. Он стал лихорадочно искать предлог для знакомства. В глубине души он сознавал, что нужно просто подойти и сказать: «Привет», и представиться. Она все поймет. Но упрямый голос постоянно твердил: «Это безумство, так никто никогда не знакомится». Он укорял себя, но не мог подняться.
Наконец он решил, что дождется, когда она будет выходить из вагона и пойдет рядом с ней, а там — будь, что будет.
Она заметила его стеснительность и решила сама, когда он будет выходить, словно бы невзначай опереться на его руку и о чем-нибудь спросить.
Они оба уже проехали свои станции, украдкой поглядывали друг на друга, и никто не решался первым сломать невидимую преграду человеческого отчуждения.
Он сник, помрачнел и вдруг со всей очевидностью понял, что не сможет просто так подойти к незнакомой полюбившейся девушке. Вспомнил про экзамен, с безмолвным криком отчаянья в душе, порвал в себе какую-то нить и выскочил в закрывающиеся двери вагона.
На вопросы преподавателя он отвечал механически, и низкая оценка не вызвала у него никаких эмоций. Все последующий дни он постоянно искал ее и готов был казнить себя за былую нерешительность.
Он не смог бы описать ее словами, но стоило только закрыть глаза, и она представала перед ним ясно и отчетливо. А во сне она являлась ему во всей своей манящей красоте и будоражила его безумное воображение.
Он тоже снился ей, и она с удивлением и тоской глядела по утрам на измятую всклокоченную постель.
Они часто ездили в метро по той же линии, и каждый раз искали глазами друг друга. Но тщетно. Больше они не встретились, хотя часто вспоминали несостоявшееся знакомство, и тупая ноющая боль охватывала их молодые жаркие сердца.
Хабаровский рейс
Московский городской аэровокзал на Ленинградском проспекте жил обычной расторопной шумной жизнью. Как мощный современный комбайн он издавал множество разнотонных звуков, и так же как в комбайне колоски, сотни людей непостижимой круговертью мельтешили в нем, чтобы, в конце концов, оказаться отдельными, пронумерованными и зарегистрированными пассажирами. Все что-то искали, куда-то спешили и суетились.
Старшая дежурная по регистрации пятой секции Клавдия Михайловна заполнила ведомость, включила электрический чайник, задвинув его поглубже под стойку, и попыталась расслабиться, насколько это возможно, сидя на высоком неудобном табурете. Ей хотелось побыстрее отправить Хабаровский рейс, попить чаю с пирожными, которые принесла из буфета напарница Верочка, сдать смену и оказаться в своей уютной тихой квартирке. Время регистрации истекло, и сейчас пассажиры находились в комнате досмотра. Через пять минут автобус должен был отвезти их в аэропорт Домодедово к трапу самолета. Кассирша Люба, видя, что пассажиров больше нет, загородила окошко и занялась суммарным подсчетом. Лохматый студент, работавший в секции загрузчиком багажа, давно уже хотел расквитаться с этим рейсом и, не дожидаясь пересменки, улизнуть в общежитие. Он нетерпеливо ерзал на стуле у стенки, то и дело посматривая на заднюю дверь, не пришёл ли автобус.
Наконец, с внутреннего двора послышался приглушенный шум "Икаруса".
— Ну что, грузим? — бодро вскочил студент, обращаясь к Клавдии Михайловне.
Вошел водитель, Клавдия Михайловна записала его фамилию и, не отрываясь от бумаг, спросила:
— Досмотр все прошли?
— Одного пока нет.
Как у него с багажом?
— Сейчас посмотрю, — Верочка склонилась над ведомостью, ведя пальцем вдоль столбика фамилий, — Так, у него два места. Сорок седьмая и сорок восьмая бирки. Наверное, чемоданы. По весу — тяжёлые.
— Придется отложить.
— В такой груде разве найдёшь, — удрученный студент покосился на стенку из сумок и чемоданов, составленную около транспортёра.
— Грузи, Саша, грузи, — обернулась Клавдия Михайловна. — А его вещи отставь пока в сторону.
Но студента, по-видимому, эта перспектива не прельщала.
— Долго. Так бы позвал приятеля из четвертой секции, закинули бы по-быстрому, а то смотри каждую бирку. Может по радио объявим, шляется где-нибудь.
— В ресторане, небось, сидит, — вставил водитель. — Они все с этих Хабаровсков да Тюменей по ресторанам шастают. Денег много, вот и шастают,
Клавдия Михайловна позвонила в дикторскую и попросила еще раз объявить посадку на Хабаровский рейс. Объявление повторили дважды, но пассажир не подходил.
— Придется грузить, время не ждёт, — сказала Клавдия Михайловна, опытным взглядом всматриваясь зал. — Постойте, а это не он? По-моему, проходил такой у нас регистрацию.
